Голосование последнего диктатора
Участок № 449, помещение Института физического воспитания, 10 утра. Заканчиваются последние приготовления к приезду Александра Лукашенко. Еще раз моют лестницу, протирают даже мусорные бачки под институтом. Начинает играть музыка. Иностранная пресса удивляется, к чему здесь музыка. Оказывается, это неотъемлемый атрибут белорусских выборов. Две девицы играют на цимбалах, мужчины подыгрывают на баяне, саксофоне, аккордеоне. В зале витает нешуточное ощущение праздника. Еще одним атрибутом избирательных участков являются буфеты. Буфет президентского участка, соответственно, богатый. Здесь есть буквально все, стоит несколько стеллажей с продуктами. На этом участке грубое нарушение закона: уже прошло несколько часов, а люди здесь не голосуют, так как ожидают президента. Потом для видимости начали запускать по одному-два человека.
Музыканты играют танго.
Пресс-секретарь Лукашенко еще раз проводит с журналистами репетицию – кто за кем должен задавать вопрос. Их содержание, понятно, заранее определено. Секретарь отмечает, что важно не перепутать порядок, кто за кем. Я говорю, что тоже хочу что-то спросить, мне отвечают, что я должна поблагодарить уже за то, что мне пошли на встречу и пустили посмотреть на Александра Лукашенко.
Если бы не музыка, то можно было бы сказать, что воцарилась гробовая тишина, все на своих местах. Лукашенко заходит за руку со своим четырехлетним сыном Николаем. Ребенку дают букет - цветы он должен подарить тете, которую сам выберет. Мальчик вручает цветы тете из комиссии, дает паспорт своего отца, они оба получают бюллетень и заходят в кабинку. Отец-президент в довольно приподнятом настроении.
Недавно Александра Лукашенко спросили, кто будет его преемником, и он то ли шутя, то ли совершенно серьезно показал на Николку, который стоял рядом с ним.
Лукашенки проголосовали, начинается сценка – журналисты в определенном порядке задают вопросы. Лукашенко знал точно, что вопросов будет пять, потому что сразу же ответив на последний сказал: «Если у вас нет вопросов, то я пойду». Я подняла руку и сказала, что есть вопрос от информагентства УНИАН.
Лукашенко уже вознамерился было идти, однако остановился, попросил повторить название агентства.
–Это Киев? Ну понятно. Простите, что-то мне такая аббревиатура не знакома.
– Это независимое информационное...
– Понял, у вас там все сейчас независимое. Ну-ну, продолжайте.
– Большие демократы, говорю я, – невзирая на такую демонстрацию прозрачных выборов, все равно не верят в вашу искренность. В частности, Борис Немцов.
– Кто-кто сказал? Боже мой! А где он сейчас? Если бы вы сейчас на него не сослались, то его бы никто и не знал.
– Но вы же его знаете. Он сказал, что вы освободили Александра Козулина только потому, что хотите получить шенгенскую визу, чтобы поехать в Швейцарию или Австрию кататься на лыжах.
– Вы знаете, я ни разу не катался в Швейцарии на лыжах и никогда не собирался туда ехать. Это во-первых. Что касается моих виз, то отдаю предпочтение горным лыжам, скорее, на Востоке, чем на Западе. И у меня нет никаких проблем с катанием на лыжах. Это человек с больным воображением, и в этом его талант. Наверное, он исходит из того, как он это все видит. Я себя очень спокойно чувствую в плане визового режима. Честное слово вам говорю! Что касается освобождения известных деятелей. Знаете, Запад нам всегда говорил, если эти люди будут освобождены, то возможно определенное налаживание экономических отношений. В-третьих, вы когда-либо слышали, чтобы я кричал, что я демократ, диктатор? Я обычный нормальный человек. Да успокойтесь вы с теми измами, демократиями и потому подобным. У нас не меньше демократии, чем в Украине и России вместе взятых, а можно сюда еще и что-нибудь западное записать. Вот выйдите на улицу, пройдите из одного конца города в другой, километров 25 по диаметру, и если на вас кто-то косо посмотрит, тогда вы можете сказать, что у нас плохо, что нет никакой демократии. Демократия там и тогда, где нормально живет народ. Demos – это народ, а не кучка тех крупных оппозиционеров, о которых вы только что сказали. Потому на это нужно смотреть спокойно так, как я смотрю – диктатор так диктатор. В этом есть тоже определенный позитив. Это последний, представьте себе, последний! Вот не приехали бы вы сюда, так где бы еще в своей жизни встретились и поговорили с диктатором. Желаю вам хорошего времяпровождения в Беларуси.
А Лукашенко прав, тебя в Минске точно никто не зацепит и косо не посмотрит. То есть вообще не хотят разговаривать, особенно если скажешь, что ты журналист. А тем более, когда задаешь вполне невинный вопрос – пойдете ли вы голосовать. Одни молодые люди почти тридцать секунд молчали, смотрели прямо в глаза, потом сказали, что не знают, пойдут ли они на выборы.
В разговорах со старшими все выглядит слишком уже пессимистично, не чувствуется абсолютно никакого энтузиазма. Правда, много кто из иноСМИ говорил, что они ожидали худшего, но увидели много людей, которые «даже улыбаются».
Лидер белорусских коммунистов Сергей Калякин объясняет мне такой страх людей тем, что Лукашенко ввел краткосрочную контрактную основу при приеме на работу. Это один-два года, редко когда может получиться пять лет. Соответственно люди и боятся с кем-нибудь говорить. Ну, кто захочет терять работу?!
Праздник для простых смертных
После голосования президента иду смотреть как голосуют простые смертные белорусы. Отец Лукашенко старается не только для себя превратить выборы в праздник, но и для своего народа. Для них на участках поют и играют народные коллективы. Правда, того избирателя на тех участках и не так много, в основном, это пожилые люди. Хористы надрываются для комиссии. Ну не сидеть же людям целый день без дела, а так хоть музыку послушают.
Хор «Радуйся» я встретила на одном из центральных избирательных участков, они как раз закончили дарить комиссии свое искусство, здесь избирателей почти нет. А те, которые были, – старые пенсионеры – проголосовали еще с самого утра. Коллектив направлялся к следующему месту голосования. Всего в графике хора три участка. Я еду с ними. Хористка госпожа Валентина говорит, что белорусы не могут представить себе голосования без концертов. Ведь этот большой праздник для людей.
– Наш хор народный, потому мы поем исключительно народные песни. Мы избирателям поднимаем настроение, общий жизненный тонус. Мы поем на каждых выборах.
– Вам что-то доплачивают за то, что вы поете на выборах?
– Да нет, ну что вы! Это же общественная работа. Нас по-другому стимулируют: дают направление на гастроли, покупают путевки на отдых.
Хор «Радуйся» запел даже украинскую песню, там были такие слова: «А я тебе люблю, ще й любити буду, скажу по правді, сватать не буду…»
Комиссия сидит, покачивается под музыку, улыбается. Бабушки, которые приходят проголосовать, уже остаются, слушают и тоже начинают раскачиваться в такт музыке.
На каждом участке есть биографии кандидатов, некоторые избиратели еще раз перечитывают, чтобы не ошибиться в выборе.
Интересуюсь у молодых людей, которые пришли проголосовать, по каким признакам выбирали кандидата. Они говорят:
– Да ни по каким, просто посмотрели в бюллетене на них, кто больше понравился, за того и отдали свой голос.
А выбирать и в самом деле не из кого – один из двух. Разве это выбор?!
Белорусы вообще не знают своих политиков, кроме, конечно, Александра Лукашенко, который для них все. Они знают, что только на него могут полагаться. А по-другому и не может быть, люди не видят альтернативы. Однако сам Лукашенко видит в этом лишь позитив.
«Вполне естественно, что люди не знают своих политиков и кандидатов. Например, кандидатов около трехсот. Разве их всех запомнишь. Упаси нас Боже от украинских вариантов», - сказал Лукашенко.
Александру Лукашенко вольно сейчас демонстрировать перед евросообществом свободу выбора после длинной и старательной работы над избирателями и дискриминации оппозиции в их глазах. Почти каждый опрошенный мной избиратель убежден, что оппозиция «кормится» с запада. А это для них все!
– Ну какая там оппозиция?! – говорит мне избиратель. – Я не хочу употреблять грубых слов, но какие протесты могут быть, когда народ сделал свой выбор. Я не то чтобы не уважаю нашу оппозицию, я просто не люблю предателей и разных отщепенцев. Ну как можно бежать жаловаться американцам на свою родину?! Лично я не встречал ни одного нормального оппозиционера. Все такие, которым заплатили американцы.
Журналист из Швеции Сеппо Исотало, который до сих пор восемь лет работал наблюдателем на выборах в Беларуси тоже убежден, что белорусская оппозиция получает финансовую поддержку с запада:
– Белорусская оппозиция имеет поддержку с запада. Это очень плохо. И люди Беларуси воспринимают это соответственно – как взятку.
Так называемый митинг
Да, более жалкого митинга я еще не видела. Восьмой час вечера, избирательные участки закрылись, и оппозиция, как и обещала, вышла на Октябрьскую площадь выразить протест выборам. Самые влиятельные белорусские оппозиционеры – Александр Милинкевич и Александр Козулин - пришли вместе. Они в последнее время подружились. Ни один из них в избирательной кампании не участвовал. Кандидатом в депутаты стала дочь Александра Козулина – Оля Козулина. Оля постоянно молчит, за нее говорит отец. Непонятно, кто из них собирается быть депутатом, и это непрерывно сбивает с толку иностранных журналистов.
Некоторые люди пришли специально посмотреть на Ольгу Козулину, однако возле отца ее не было. Но люди вообще ее не знают в лицо. Ко мне подходит одна женщина и спрашивает тихонько:
– Это вы дочь Козулина?
Александр Милинкевич и Александр Козулин общались со сторонниками в формате диалога:
– Мы знаем, что явка по Минску была очень низкой и что ездили c урнами по квартирам, чтобы как-то ту явку подтянуть за уши. Это говорит о том, что власть не может пригнать своих избирателей на выборы. Мы спрашиваем журналистов, видели ли они выборы как таковые и они отвечают, что не видели. Потому появляется вопрос – о чем мы говорим, были выборы, или их не было?
– Считаете ли вы, что был хоть какой-то демократический прогресс? – поинтересовались журналисты у оппозиционеров.
– Был прогресс с точки зрения лояльности власти и в мягкости отношений, то есть ЦИК, участковые избирательные комиссии были очень вежливыми, очень тактичными. Они позволяли международным наблюдателям принимать участие и наблюдать за этим процессом. Со стороны силовых структур можно отметить некоторую сдержанность, однако в целом незаметно качественных сдвигов в самом избирательном процессе.
Независимо от того как пройдут выборы, Европа все равно должна развивать отношения с Беларусью. Они должны понимать, что есть политический режим и есть страна Беларусь, и народ Беларуси. Понятно, что народ Беларуси заинтересован в отношениях со США и Европой.
Милинкевич говорит, что ездил по регионам и за ним никто не следил, все были вежливы-превежливы.
– Такого никогда еще не было, просто хоть к ране прикладывай, но нет той раны. И нельзя признавать такие выборы нормальными, такими, что отвечают принципам ОБСЕ. Страшнее всего то, что люди не верят в выборы, они очень апатичны в этом плане. И это грустно! Власть сначала запугала их, а затем и любопытство убила.
– Почему вы не бойкотировали выборы?
– Я не был кандидатом в депутаты, - говорит Милинкевич. – Я не бойкотировал выборы потому, что, прежде всего, думал о людях. И если бы оппозиция не шла на выборы, они бы впали в еще большую апатию.
На протестную акцию собралось около 300 человек, значительное число из которых - журналисты и мужчины сомнительной внешности. Кстати, многих из них я видела возле участка, где голосовал Александр Лукашенко. Однако демонстрантов никто не разгонял, милиции даже видно не было, они все сидели по дворам.
– Почему так мало людей пришли на протест? – спрашиваю я.
– Думаю, здесь две причины. Первая – людям не интересны эти выборы, они понимают, что страной и так руководит один человек. Во-вторых, они, по-видимому, не знали бы что требовать здесь на площади, то есть людям не совсем было понятно, зачем сюда нужно идти. Что, они должны были сказать: «Дайте нам нового кандидата?!». Я пришел сюда, чтобы побыть среди молодежи. Да, нужно искренне сказать, что мы не расшевелили общественность, – сознался господин Милинкевич.
А молодые митингующие – эдакие белорусские националисты. Очень, кстати, законопослушные: когда они двинулись колонной к площади Независимости, на которой красуется Ленин, шли по проезжей части, милиция попросила их освободить дорогу - и они сразу же сделали это. Колонна не шла на красный свет. Все были абсолютно трезвы.
Они шагали под лозунгами «Живи, Беларусь», «Беларусь в Европу», «Верим, можем, победим!». Они протестовали под бело-красными, оранжевыми и флагами Евросоюза.
На площади было несколько пенсионеров, они тоже пришли что-то сказать. Например, Ольга Филонова жалуется, что нигде нельзя услышать белорусского языка. И не знает, кто бы на это мог ответить, разве что болото:
– Белорусский язык очень красив, но почему-то так вышло, что мы не знаем своего родного языка. Каждый из моих знакомых задает себе этот вопрос. И у нас душа за это болит. Однако на этот вопрос мы должны себе ответить сами, никто за нас этого не сделает. Это что-то такое глубинное, что-то в душе. Это нужно спрашивать у нашей белорусской природы, у наших лесов, наших прекрасных болот. Я на выборы не ходила, потому что на нашем участке лишь два кандидата, и выбирать, можно сказать, просто не из кого.
Кстати, такая ситуация почти на всех участках такая, то есть два кандидата – это максимум, и они, как правило, поддерживают Лукашенко.
Другие старушки пришли сказать, что против них ведут геноцид:
- Мы не ходили голосовать, многие наши знакомые поступили так же. У нас ни разу не было встречи с кандидатами, мы не могли ничего у них спросить. Висят себе их плакаты, но из них невозможно понять, кто они и что они. Мы оскорбленные пенсионеры. Нас подвергают геноциду. Нам отменили любые льготы. Любые! Хотят, чтобы мы сдохли быстрее. А у вас (в Украине), мы слышали, что тем пенсионерам, которые родились с 1928 по 45 годы, - прибавки. Пенсия у нас 200 долларов. Мы за нее можем лишь прожить. Лекарства дорогие, заплатишь за квартиру, за телефон и все!
Молодое крыло оппозиции представлял Никита Краснов, лидер кампании свободной молодежи Беларуси, студент Европейского университета в Вильнюсе. Он был кандидатом в депутаты, однако его не зарегистрировали.
– Мы требуем, чтобы у нас были демократические выборы, чтобы была настоящая демократическая страна. Мы просто молодежь, которая нуждается в новых выборах. Мы сейчас выражаем и демонстрируем крик своей души. Наши палатки – это как символ того, чтобы нас услышали на Западе, в России.
– У вас есть аналогия с Украиной или с Киргизстаном, с Бишкеком? – интересуются иностранные журналисты.
– Слава Богу, с Бишкеком у нас аналогии нет. Мы считаем, что белорусская ситуация – особенная, и мы не должны что-то брать и копировать с Украины или Киргизстана.
Демонстранты просили ОБСЕ не признавать выборы. Потому что, говорили они, Европа просто не понимает, с кем она имеет дело. Европейцы должны понять, что Лукашенко никогда не будет демократическим европейским политиком.
– Если даже ОБСЕ и признает результаты этих выборов, мы все равно будем требовать новых демократических выборов, потому что для нас все равно важнее демократические выборы, чем поддержка ЕС. Это наше дело, дело молодежи Беларуси.
Бедные демонстранты поставили лишь три палатки, потому что, как говорили они, остальные – около пяти – у них конфисковала милиция.
Иностранные журналисты никак не успокаивались, все им хотелось сравнений с Майданом Независимости. Но сравнивали те, кто не видел Помаранчевой революции.
Никита объясняет такую маленькую явку демонстрантов тем, что всем его сябрам (друзьям) приходили SMS с предупреждением, что их будут разгонять битами.
Возле Ленина белорусская молодежь помолилась и покаялась:
«Каемся, Боже, за грехи наших дедов! Прости господи, за идолопоклонство коммунизма!» и так далее.
Господа Милинкевич и Козулин с молодежью не молились, они вообще быстро куда-то исчезли.
Демонстранты обещали целую ночь стоять на площади, однако быстро разошлись...
Оксана Климончук, УНИАН