Суд Первомайского района Минска вынес приговоры лидерам Объединенной гражданской партии — Оксане Алексеевой, Николаю Козлову и Антонине Ковалёвой.
Политзаключенных признали виновными в участии в "Марше новой Беларуси" в Минске 23 августа 2020 года (ст. 342 УК РБ).
Согласно обвинению, Козлов, Ковалёва и Алексеева с 14:35 до 20:00 23 августа 2020 года «публично выкрикивали лозунги, громко аплодировали, находились на проезжей части, чем блокировали и препятствовали движению транспорта в Минске, в том числе городского пассажирского транспорта "Минсктранса"».
Судья Анастасия Кулик приговорила Антонину Ковалёву к одну году лишения свободы в условиях общего режима, Оксану Алексееву — к полутора годам лишения свободы в условиях общего режима, Николая Козлова — к двум с половиной годам лишения свободы в условиях общего режима.
Лидер партии ОГП Николай Козлов в последнем слове не только не признал себя виновным, но и заявил, что он лишен свободы незаконно, как незаконно и уголовное дело, возбужденное против него:
«Для начала скажу, что, в принципе, это ожидаемо. Желание лишить людей свободы — это ожидаемо, это как раз в тренде, сейчас это модно. Выступило государственное обвинение. Из его выступления я понял, что права граждан, которые гарантированы Конституцией, международным правом, обязательствами в области прав человека — у нас это не работает.
Я вчера говорил о том, что мне было интересно, мне было приятно в центре города посмотреть на людей, которые собрались неожиданно для меня так массово. И я там был, но сейчас не об этом.
С каким же интересом я наблюдал, как расследуется это дело. Вы наверное знаете, и я упоминал об этом, что 17 лет я проработал в уголовном розыске и я немного представляю, как это всё производится: розыск преступников, сбор доказательств и всего остального. Но этого уголовное дело меня удивило. То есть у нас исходное — это фотография, на которой я изображён, это акт троллейбусного парка и расстановки транспорта. Дальше идёт какая-то странная логика, я бы сказал — нездоровая логика и бесконечный полёт фантазии. Я не знаю как объяснить довод, что "Вы дошли в центр города", "А как вы шли обратно?". Ну если я живу рядом с центром города, то я вынужден как-то идти, я не могу перелететь или переплыть. А раз я туда шёл, то я в этом участвовал вполне сознательно. Ну примерно такая логика.
Вот остановлен транспорт. Кем остановлен — здесь адвокат обоснованно задавался вопросом. И обвинение на него не ответили: "Кто останавливал? С какой целью останавливал?". Если люди пришли уже после остановки, может быть это дало повод, чтобы избавиться от толкучки и выйти на свободное место, которым являлось в том месте проезжая часть. Ведь это так просто. Но когда задача стоит обязательно посадить в тюрьму, потому что нахождение людей противоречит какой-то революционной целесообразности. Так как это по мнению кого-то там какую-то там безопасность государства. Тогда вот появляются подобные дела, за которые стыдно.
Я уверен, что я буду реабилитирован. Я отсижу, ничего страшного. Все сидят, и я отсижу. И я знаю точно, что я буду реабилитирован, и я знаю точно, что вот такие дела будут поводом судебного разбирательства, я в этом уверен. Потому что в любом другом случае это будет несправедливо, будет незаконно ни по человеческим, ни по божеским законам.
Я разговаривал со многими, в том числе и с юристами, которые имеют научные знания, мы обсуждали эту проблему. Она у всех вызывает скуку, никто не может объяснить с юридической точки зрения вот эту ущербную логику и этот какой-то странный сбор доказательств, которые таковыми не являются. Вы мне говорите: "У вас был умысел". А я утверждаю, что у меня умысла не было. Потому что, если бы у меня был умысел остановить транспорт, я бы нашёл улицу, на которой ходит транспорт, и остановил бы. Но Минск большой, там не одна улица. Но нет. Мне говорят, что у меня был умысел идти вот ровно туда и там был остановлен. Вот я шёл с таким умыслом. Но почему вам не предположить, что в это время на улице Орловской шли троллейбусы и, если бы я желал остановить троллейбусы, то я бы вышел и остановил. Ну наверное, если бы мне пришла такая чудная мысль сумасшедшая. Но нет, вот почему-то мы апеллируем такими фактами. Может быть есть хоть 10 процентов, которые относятся как-то, остальное, по-моему, набор макулатуры, простите меня, но я так воспринимаю.
Поэтому я не могу согласиться. Я хочу сказать, и сейчас я говорю вполне искренне, я считаю, что дело возбужденно незаконно, я считаю, что я лишён свободы незаконно. В отношении меня совершается преступление. Потому что, когда человека лишают свободы незаконно, значит в отношении него совершают преступление. И мне это не нравится, и я надеюсь, что в конце концов, профессиональные качества, человеческие качества возобладают и этому будет положен конец, потому что с этим невозможно мириться. При этом обращаю внимание, в этом суде прозвучало несколько ситуаций, которые, скажем, говорят о том, что в то время, когда мы эти вещи, я даже не знаю как это назвать, даже административно с большой натяжкой можно говорить об этом, сообщили о преступлении, которое проходит в ИВС, о пыточных условиях, об избиениях… Слушайте, ну никакой реакции у государственного обвинителя. Вот вообще никакой. Вот мы негодуем, почему люди вышли на проезжую часть и совершенно не обращаем внимания, что вокруг творится… (Судья попыталась прервать Николая и успокоить из-за повышенного тона)
Очень сложно говорить о вещах, которые вызывают негодование. Вот моя позиция. Я не знаю о чём просить суд, потому что я знаю с момента начала суда и с момента возбуждения уголовного дела, я знал, что это закончится лишением свободы, поэтому на этом я заканчиваю".